В 1950-1960-е годы из печати вышло свыше 10 сборников произведений чеченского и ингушского фольклора, в которых представлены образцы почти всех его жанров. Собранный эпический материал позволяет говорить о богатстве и своеобразии нарт-орстхойского эпоса.
Неутомимо изучал народную словесность чеченцев и ингушей известный археолог-кавказовед профессор Л.П. Семенов: "В каждом горном селении, - писал он, - можно услышать сказания о нартах".
В героических сказаниях о нарт-орстхойцах в поэтической форме отражены мировоззрение, нравы, обычаи, быт чеченцев и ингушей в прошлом, их взаимоотношения с пришлыми кочевыми племенами и соседними народностями. Центральное место занимает борьба, но и трудовой деятельности отведена существенная роль. Воспевается мирный труд пастуха, приручение животных, изобретение железа, а также подвиги, совершаемые отдельными героями; когда же появляется опасность порабощения народа, то героическая тематика выступает на первый план. Ведущие мотивы — чувство патриотизма, отсутствие племенной ограниченности, воинская доблесть и героизм.
Поэтическая картина одухотворенной природы, представления о богах и духах, олицетворяющих силы и явления природы, запечатлены во многих народных мифах. Для традиционного мировоззрения чеченцев не существовала живая и неживая природа, первостепенное и второстепенное в ней. Согласно их мировосприятию всё взаимосвязано. Микро- и макрокосмос, рациональное и иррациональное, где связующим звеном является человек, было включено в единую, доступную и понятную каждому горцу систему мировоззрения. В природе нет и не может быть ничего такого, на что индивидуум мог бы смотреть свысока, все существующее в данное время необходимо и полезно, и если в сию минуту оно показалось ничтожным и бесполезным, то в будущем оно может оказаться необходимым. Того, кто срубил грушевое дерево, ждет всеобщее проклятие, так как это считалось равносильным убийству гостя; большое неудовольствие вызывает еще и до сих пор отстрел голубей; чеченцы задолго до европейцев перешли к медосбору, не уничтожая пчел; овец доили, обязательно поддерживая вымя одной рукой; ударить безгласное животное считалось недостойным человека. Все сущее возводится в ранг божества и требует к себе бережного, уважительного отношения.
Говоря об особенностях первобытного мышления, К. Леви-Строс подчеркивал: "Горы, ручьи, источники и пруды являются для него (туземца) не только красивыми и достойными внимания чертами ландшафта... Каждая из них была творением предков, от которых он происходит. В окружающем его ландшафте он прочитывает историю жизни и деяний почитаемых им бессмертных существ, многие из которых известны ему из его непосредственного опыта. Таких, как отцы, деды, братья, матери и сестры. Вся земля для него — как древнее и всегда живое генеалогическое древо. Каждый туземец воспринимает историю своего тотемического предка в отнесении его действий к началу времен и собственно к расцвету жизни, когда мир - такой, каким мы видим его сегодня, был еще в могучих руках, моделировавших и формировавших его...".
Древние чеченцы и ингуши верили, что в каждой пещере существует хозяин (в смысле - дух), и если человек приходил ночевать в пещеру, ему казалось, что он приходит к хозяину в гости. Духи пещеры свято соблюдают обычай гостеприимства и не дают никому обидеть гостя, он может спокойно отдыхать. В журчащих горных реках обитает Хинанана, т.е. Мать вод. О существовании верования в Хинанану впервые написал П. Головинский. Этот водяной дух, говорил он, сочувствует людям и предупреждает их о бедствии. Являясь в место, которое должно постигнуть несчастье, Хинанана горько плачет и поет тоскливые песни, похожие на причитания над умершими. Существует легенда о том, что за четыре месяца до взятия русскими войсками аула Цюрик-Юрт в 1851 г. Хинанана явилась в этот аул и предсказала его падение.
В высокогорной части Чечни, у с. Галанчож, находится небольшое озеро, способствовавшее возникновению представления о духе озера, которого чеченцы высоко чтили. Поэтический миф о возникновении озера был записан В. Миллером. В нем говорится, что близ аула Ялхорой раньше было озеро. Однажды мать с дочерью отправились на берег озера и стали стирать грязное белье в его хрустально чистой воде. Дух озера за осквернение воды обратил женщин в камни, которые до сих пор там и стоят. Но и озеро не хотело оставаться в оскверненном ложе. Оно обратилось в рослого быка, который прошел скалистый кряж, оставив след в виде громадной выемки, и спустился вниз почти с отвесной скалы. Затем бык подошел к тому месту, где сейчас находится озеро, а прежде там были пахотные земли. Одни жители хотели впрячь быка для работы, другие говорили, что это божий бык, и противились этому, но в конце концов его впрягли. Когда он проводил первую борозду, в ней выступила грязь; при второй стало еще мокрее; при третьей из земли выступила вода; при четвертой борозде вода хлынула мощным потоком и затопила поле и всех людей. Бык исчез в волнах озера. С тех пор внезапно появившееся озеро долго внушало людям суеверный страх; многие считали его бездонным и не пили воду. Миф этот не только объясняет происхождение озера, но и содержит определенные нравственные понятия, которых люди должны придерживаться, иначе их ждет тяжелая кара. "Все, что этнография открывает нам, — отмечает Э.Б. Тейлор, — относительно такого значительного элемента в религиях человеческого рода, каким является поклонение колодцам и озерам, ручьям и рекам, сводится к следующему. Поэтические образы нашего времени были мировоззрением первобытного человека. По его мнению, вода управлялась не законами природы, а волей духа. Водяные духи первобытной мифологии были душами, заставляющими воду течь быстро или медленно. Они дружески или враждебно относились к человеку. Наконец, человек видел в существах, которые были способны приносить ему довольство или несчастие, влиять на его жизнь, божества, которым нужно молиться, которых нужно бояться и любить, восхвалять и задабривать жертвами".