Значительную роль в воспитании молодежи у вайнахов играли сельские сходы («гулам»), а также своеобразные народные сборы на сельской площади или в мечети («пьюгIанаш»), где происходил устный обмен информацией, новостями и т.п. Поведение вайнахов в таких местах, как правило, не имело четко определенной регламентации, а зависело от той или иной социально-психологической ситуации и характера обсуждаемых вопросов, будучи относительно произвольным для отдельного человека и многообразным по стилю в целом. На подобных сборах, кроме хозяйственных вопросов и проблем общественной жизни, немалое внимание отводилось анализу поведения молодежи, как бы ее обучению. Иначе говоря, такие сборы взрослого населения общины, где главную роль играло мнение уважаемых сельских авторитетов (стариков в первую очередь), были своеобразной «школой поведения». Впрочем, обсуждались здесь и конфликты (между разными тейпами, тарами и т.д.; внутрисемейные, частные конфликты, как правило, редко выносились на общественное мнение села, что считалось неприличным, на уровне сплетен «чюра дов ара ца докхара» - «не выносить сор из избы»). Однако на сельском сходе могли поднять вопросы чужого семейного раздела и выдела, мелкие преступления, т.е. те вопросы, которые в той или иной степени касались интересов всей общины.
По сведению многих наших информаторов, на сельских сходах присутствующие держали себя достаточно свободно, каждый говорил о чем думал, но и здесь сохранялась определенная возрастная иерархия: «бакхий нах охьа ховшара, кегийнаш лаьттара, баккий нахана юкъа ца лелхара, цера сий дора», т.е. люди старшего возраста сидели, молодые стояли, не перебивали их, считались с ними и т.д. Обычно многие вопросы на сходах или в местах сбора («пхьоьгIа») решались спокойно и мирно, но иногда - с шумом и криком; в целом же, по нашим полевым материалам, поведение собравшихся сохраняло «рамки приличия» и обычно до крупных скандалов не доходило, словесные оскорбления считались позорящими человека. Обычно напряженность, конфликтные ситуации и т.п. «снижались» авторитетными людьми и все теми же стариками. На сходах или в советах на местах сборов предпринимались меры, чтобы предостеречь то или иное селение (улицу, квартал и т.д.) от запятнания своей репутации какими-нибудь мелкими кражами на дорогах, буйствами, непристойным поведением с девушками, а в наше время - пьянством. Обычно в таких случаях обвинялись не дети, а их родители, которые не сумели достойно воспитать своих детей. Именно тогда старики прибегали к публичным призывам на сходе или у мечети и т.д., придавая проступку широкую общественную огласку, позорящую ту или иную семью.
Мнение о человеке проявлялось открыто и определенно как на сходе, так и в других местах. Жизнь чеченца, проходившая на виду у всех, давала основание для формирования точки зрения о том или ином человеке, его «общественном лице». В прошлом вайнахами это четко осознавалось, впрочем, до некоторой степени это сохраняет свое значение и в настоящее время. Однако любые сборы у родника, вечеринки, «белхи» и другое могло служить своеобразной ареной для апелляций к общественному мнению. Наши материалы наглядно подтверждают это.
Для выражения своих претензий к общественному мнению вайнахи широко использовали художественные формы, которыми в массе своей они владели достаточно свободно, умея импровизировать в рамках любого жанра: в пословицах, поговорках, притчах и т.д. И там, где невозможен был прямой выпад «на людях», претензии выражались в традиционной фольклорной форме. Хорошим источником в этом смысле являются материалы вайнахов по похоронной обрядности - особенно причитания («товжар»), которые считались своеобразным отношением к умершему и в некоторой степени определяли мнение при жизни соседей, родственников и других жителей селения (естественно, выражаемое на похоронах родственниками и односельчанами в иносказательной форме). По сведениям информаторов, бывали случаи, когда о покойном не услышишь ни одного доброго слова и плача, то, что говорилось, звучало как-то неискренне, не от чистого сердца. Однако в большинстве случаев все селение плакало об умершем, стараясь говорить только о его хороших человеческих качествах.
Говоря об этнических традициях вайнахов, следует отметить, что в формировании репутации человека здесь существенную роль играло мастерство, его трудовые навыки, умение наглядно и убедительно продемонстрировать их. Как мы уже отмечали, на «белхи», на сенокосах и других видах коллективных работ проявлялись индивидуальные возможности человека: сообразительность, сила, ловкость, навыки и т.п. Мнение об отдельном участнике трудового процесса в сельскохозяйственных работах в целом или в том или в ином виде занятий складывалось и в зависимости от результатов труда и умения вести себя («лела хаар»), которому чеченцы придавали большое значение. Так, например, вайнахи считались с мнением сельчан о девушке как о хорошей хозяйке в будущем. Это мнение особо принималось во внимание при выборе невесты. Оно складывалось в процессе наблюдения за ней в ходе работы, а также опосредствованно, по качеству результатов труда: на виду у всех была ее одежда, которую в прошлом в большинстве случаев она изготовляла сама. «Лела хууш ю, ггулкхана кади ю, бедар оьзда ю, гIиллакх долуш ю» -говорили о понравившейся девушке. Или же наоборот: «Лела хууш яц иза; Дjаса идар бен гIулjкх дир долуш яц, я и да хууш яц» - «Не умеет вести себя, только суетится».