Новое осмысление образа жизни и нравов чеченцев в трудах историков, этнографов, языковедов, отличавшееся от официальной точки зрения царской военной администрации, подвигло прогрессивное русское общество по-новому взглянуть на судьбу чеченцев, вызвало желание просветить "туземный" народ. Русские ученые, внимательно следившие за событиями в Чечне, поняли, что культура народа и приобщение его к мировой цивилизации теснейшим образом связаны с тем, как быстро этот народ сумеет расстаться со своим патриархальным прошлым. А.П. Берже писал, что чеченцы хотят "приобщиться к России и со временем занять место в ряду образованных народов. Замкнутые до того в неприступных горах и мрачных ущельях, куда к ним не может проникнуть благотворный луч европейской цивилизации, они начали целыми аулами выселяться на плоскость, где они скорее поймут выгоды мирной оседлой жизни, составляющей первую степень к гражданственности" - так характеризует А.П. Берже начавшийся процесс поиска народом своего места в открывшейся для него новой истории.
А.П. Берже относился сочувственно к прошлому чеченского народа, желал, чтобы его будущее было прекрасным. Вскрывая объективные причины его отсталости, он писал: "Большая же часть его (чеченского населения), занятая в продолжение почти двадцати лет войною с нами, естественно, не имела возможности развить свои производительные силы, но ныне... не замедлит наступить для чеченцев новая эра жизни, которым суждена самая светлая будущность...". Эти слова полностью раскрывают концепцию А.П. Берже в вопросе о будущности чеченцев.
Основная цель труда А.П. Берже, как и Н.И. Дубровина , А. Зиссермана , В. Потто, Н.С. Семенова и некоторых других историков о Чечне и чеченцах, заключалась в том, чтобы пропагандировать идею "цивилизаторской" роли царизма. Критически оценивая труд А.П. Берже, нельзя все же не отдать ему должное за то, что он первым, исходя из уровня своего мировоззрения, дал о чеченцах ценный историко-культурный материал, который значительно расширил знания о них.
Исследуя различные стороны духовной жизни чеченцев, А.П. Берже обратил особое внимание на их предания. Вникнув в глубину идейно-художественного содержания, он понял, что предания "составляют хотя еще не початый, но тем более драгоценный исторический материал для основательного изучения их (чеченцев) быта и нравственных особенностей. Можно сказать без преувеличения, что предания эти, приведенные в строгую научную систему и сличенные между собой, представили бы довольно полную картину здешних народностей, точную обрисовку их умственного склада и тех элементов, какие каждый из них заключает в себе для будущего развития".
Закономерным продолжением начинаний А.П. Берже стала просветительская деятельность П.К. Услара в Чечне. Находясь долгое время на службе на Кавказе, он хорошо изучил психологию горцев, их историю, понял жизненную важность и необходимость их просвещения. Гуманные помыслы Услара в какой-то мере осуществились благодаря тому, что он обязан был по "высочайшему повелению" составить историю Кавказа. Приступить сразу к выполнению этой работы Услар не мог, так как понимал, что "дельное изучение какого-либо народа без знаний языка его немыслимо". Поэтому он начал изучать кавказские языки. Так в начале 1860-х годов появляются его замечательные труды по иберийско-кавказским языкам. По признанию авторитетных современных исследователей, его труды не утратили своего научного значения и сегодня.
П.К. Услар в своих кавказоведческих и лингвистических изысканиях постоянно обращался к двум важнейшим для тех времен проблемам. Во-первых, к проблеме духовного и гражданского сближения горцев с русским народом; во-вторых, к проблеме сохранения горцами своей индивидуальности. "Утрата индивидуальности как для отдельного человека, так и для целого народа равномерна смерти", - говорил он. Ученый понимал: чем скорее будут решены эти проблемы, тем быстрее пойдет процесс приобщения горцев к русской и мировой цивилизации.
"Нынешнее поколение горцев может учиться русскому языку не иначе как в русских школах, которые устраиваются исключительно там, где живут русские люди; живут же они более или менее особняком от туземцев. Уже одно это условие поставляет в необходимость устраивать школы закрытые, принимать учащихся на полное содержание правительства", — столь откровенное заявление о необходимости обратить особое внимание на просвещение горских народов тогда прозвучало впервые. Он понимал значение русского языка в культурном развитии горцев. "Русский язык, сближение с русской жизнью, хотя бы даже только умственное, бесконечно важны для будущности Кавказа: подчиняясь таковым условиям, сделаем, что можно, а сделать можем мы весьма много", — отмечал он.
Гуманные устремления П.К. Услара не встретили поддержки со стороны царского правительства, так как оно не было заинтересовано в просвещении горских народов. Внешне поощряя работу и замыслы ученых, царская администрация была далека от мысли претворить их в жизнь. Тем не менее А.П. Берже, П.К. Услар и другие ученые усердно разъясняли читающей и мыслящей России, что просвещение горских народов имеет важное общественное значение для духовного сближения русского и горских народов. П.К. Услар писал тогда, что "мы и горцы как бы находимся на двух противоположных берегах реки, через которую нет переправы. К чести горцев должно сказать, что они не лишены любознательности. Учиться даже в зрелых летах не считается предосудительным".