К сожалению, крепость, положившая начало истории нашего города, была использована реакционным режимом царизма для подавления народно-освободительной борьбы горцев, толчком для которой послужили обострившиеся социальные противоречия между разными группами феодализирующейся знати и народом, плохое управление и злоупотребление местной царской администрации, непрекращающиеся вооруженные набеги из высокогорной зоны.
В крепости формировались отряды войск, собранные из разных мест Северного Кавказа, главным образом из Дагестана, которые посылались в горы для «усмирения» непокорных. Такие «экспедиции» сопровождались разорением аулов, а порой и полным их уничтожением. Для лучшего продвижения войск вырубался лес. Уже в то время экологическому окружению Грозного был нанесен серьезный ущерб.
Однако, хотя порой и происходили кровопролитные сражения, как например при Валерике, с беспощадным реализмом описанное М. Ю. Лермонтовым, но представление о том, что бои в так называемой Кавказской войне шли непрерывно в течение нескольких десятилетий, неверно. Были периоды — и немалые, — когда жизнь, в особенности до 40-х годов, проходила в нашем крае мирно. И крепость Грозная из военно-административного центра превращалась в центр оживленных экономических и торговых связей горцев с ее жителями, купцами, привозившими сюда товары даже из центральной России.
Вот что писал по этому поводу в книге «Двадцать пять лет на Кавказе» А. Л. Зиссерман, служивший при штабе левого фланга Кавказской линии, располагавшемся в Грозной: «В течение двадцати двух лет (начиная с 1818 и кончая 40-м годом. — Ред.), если не считать мелких хищнических действий да нескольких частных попыток восстаний, довольно легко усмиренных, чеченцы не показывали особой враждебности и жили смирно. Если бы воспользовались этим продолжительным периодом для большего упрочения нашей власти, если б устроили сносные пути сообщения, обеспечили бы себе переправы через Сунжу и Терек... позаботились бы о кое-каком развитии промышленности, завели бы хоть одну школу, привлекая в нее сыновей более влиятельных туземцев для изучения русского языка... да сами старались бы знакомиться со страной и ее населением, то, быть может, в описываемое время Грозная имела бы другой характер, более мирный, гражданский...»
Но, увы, царская администрация такой мудростью не обладала. Средств на благоустройство и просвещение вошедшего в состав России края не отпускала. Она сама, вкупе с феодалами из горцев, старалась обогатиться путем злоупотреблений и грабежа, нанося таким образом серьезный ущерб интересам страны в целом и коренному населению в частности. Это и вызвало у него возмущение, переросшее в восстание, которое жестоко подавлялось царским правительством, использовавшим для этой цели и крепость Грозную.
Первые жители. Кто же населял крепость в то время? Прежде всего, конечно, военные. Они составляли гарнизон крепости и занимали казармы, расположенные на ее территории, но жили и за ее пределами. Как и другие крепости, Грозная с первых дней своего существования стала обрастать разного рода поселками. На север, на участке земли, охватывающем современные улицы Первомайскую, Пушкинскую, имени Красных фронтовиков, и до улицы Кабардинской располагался форштадт, в котором селились женатые солдаты, а затем и разный ремесленный люд, торговцы. На форштадте, в районе военных кладбищ, вероятнее всего в начале 30-х годов, выросла слобода горских евреев. Вскоре земель, отведенных под строительство жилья, не стало хватать. Расселению на восток мешала река, через которую в то время не было моста. Постройки двинулись на юго-запад, к теперешнему проспекту Победы. Именно там стал оформляться административный, торговый и культурный центр будущего города.
В 1839 году по приказу командования возле крепости Грозной создается военное поселение, солдаты которого должны были защищать мирных жителей форштадта. 154 женатых «нижних чина» Куринского полка с этой целью были переселены на юго-запад от крепости, за уже наметившийся ее центр. Между ним и новым военным поселением пролегла лишь одна улица, названная Граничной. Так возник поселок, который впоследствии, после приписки всех его жителей в казачье сословие, стал называться станицей Грозненской (в 1848 году).
Чеченцев на форштадте жило мало. Это были в основном переводчики и проводники при штабе левого фланга. Позже (с 1852 года) появились и чиновники административных органов. Однако напротив крепости, на правом берегу Сунжи, расположились четыре чеченских аула: Янги-Юрт, Кули-Юрт, Сарачан-Юрт и Грозненский, в которых жили более тысячи человек. О таких аулах говорится в повести М. Ю. Лермонтова «Бэла», когда описывается вид из крепости, где служил Максим Максимыч. «Крепость наша стояла на высоком месте, — читаем в повести, — и вид был с вала прекрасный: с одной стороны широкая поляна, изрытая несколькими балками, оканчивалась лесом, который тянулся до самого хребта гор, кое-где на ней дымились аулы, ходили табуны; с другой бежала мелкая речка и к ней примыкал частый кустарник, покрывавший кремнистые возвышенности, которые соединялись с главной цепью Кавказа. Мы сидели на углу бастиона, так что в обе стороны могли видеть все. Этим краем бастиона, с которого можно было видеть обе стороны, в крепости Грозной являлся люнет, находившийся за мостом через Сунжу, в начале нынешней улицы Московской, у поликлиники № 8.