Сказанное выше о некоторых особенностях культурного наследия вайнахских народов ни в коем случае не означает прямую, а точнее, прямолинейную связь культуры этих народов с той, что была на Северном Кавказе, и в данном случае чеченцев и ингушей, 3000 лет назад, но и очевидные точки соприкосновения вряд ли следует игнорировать. По прослеженным вехам можно видеть сложный путь формирования культуры, раскрыть механизм сохранения автохтонности в культуре горцев. Секрет такого сохранения, как представляется, заключается в особом характере поведения субстрата под воздействием внешних факторов на протяжении ряда поколений. Теоретически он может проявляться либо в отторжении, либо в полном усвоении новаций, либо в адаптации к ним с порождением новой модификации предмета или другого признака, придавая тем самым культуре новое дыхание и не позволяя ей исчезнуть окончательно.
Такой подход не оставляет места для спекулятивных псевдотеорий об особой исключительности тех или иных современных народов Кавказа, иногда сознательно подогреваемых по политическому заказу безответственными людьми, обладающими властными рычагами.
К истории археологического изучения Чечни
(из итогов работ Северокавказской экспедиции в 1957-1968 гг.)
Р. М. Мунчаев
В настоящей статье речь пойдет не вообще об истории археологического изучения одной из важных составных областей Северо-Восточного Кавказа - Чечни. Мы ставим целью в краткой форме изложить наиболее существенные результаты деятельности Северокавказской археологической экспедиции Института археологии АН СССР, обеспечившей подлинный прорыв в историко-археологическом изучении территории Чечни и позволившей восстановить основные этапы развития древней и средневековой истории и культуры страны вайнахов.
Северокавказских археологических экспедиций в академических рамках было несколько. Еще в начале 1930-х годов такая экспедиция, действовавшая в системе Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК), вела успешные исследования в центральной части Северного Кавказа - в Кабардино-Балкарии. Можно сказать, ее преемницей стала во второй половине 1930-х годов экспедиция под руководством директора Института истории материальной культуры АН СССР (ИИМК АН, бывш. ГАИМК) профессора М.И. Артамонова, сосредоточившая свои изыскания на территории Северо-Восточного Кавказа, в частности Чечни. Широко известны, например, результаты проведенных в 1937-1938 гг. одним из отрядов этой экспедиции под руководством А.П. Круглова и А.В. Мачинского раскопок могильника эпохи поздней бронзы у с. Харачой в Веденском районе. Именно после исследования данного памятника, оказавшегося аналогичным по многим особенностям погребального обряда и характера инвентаря могильнику у станции Каякент в приморском Дагестане, культура Северо-Восточного Кавказа позднебронзового века стала называться каякентско-хорочоевской.
В те же годы другим отрядом Северокавказской экспедиции ИИМК АН СССР под руководством М.И. Артамонова был исследован еще один интересный могильник у с. Исти-Су в районе Гудермеса. В нем было раскопано 20 погребальных комплексов раннежелезного века - середины I тысячелетия до н. э. Можно указать и на то, что в предвоенные годы были проведены небольшие по масштабу раскопки ранне-средневекового катакомбного могильника у с. Дуба-Юрт.
К глубокому сожалению, эти успешно начатые работы на территории Чечни были прерваны в связи с начавшейся в 1941 г. Великой Отечественной войной. Когда исход последней уже был ясен, в истории чеченцев и некоторых других народов Северного Кавказа произошла большая, ничем не объяснимая трагедия: они были депортированы за пределы своей земли, в Среднюю Азию. С тех пор о них, живших и творивших на Кавказе свою историю и культуру с глубокой древности, пытались не вспоминать, предать забвению. И до второй половины 1950-х годов, когда была восстановлена ЧИАССР, на территории Чечни фактически не было заметных археологических работ. К таковым нельзя даже отнести раскопки в начале 1950-х годов нескольких погребений эпохи поздней бронзы и раннего железа у с. Зандак в Ножай-Юртовском районе, проведенные экспедицией Дагестанского филиала АН СССР под руководством М.И. Пикуль.
В результате Чечня оставалась, по сути дела, белым пятном на археологической карте Кавказа. Именно из этого прежде всего исходил выдающийся советский кавказовед Евгений Игнатьевич Крупнов, принявший в середине 1950-х годов решение перебазировать работы возглавляемой им Северокавказской экспедиции ИИМК АН СССР почти целиком на территорию Чечни. Как истинный ученый и человек с высокоразвитым чувством гражданского долга, он понимал, какая жестокая несправедливость была допущена в отношении вайнахов, балкарцев и карачаевцев. Искренне переживал трагедию этих народов, и когда встал вопрос о восстановлении автономии чеченцев и ингушей, счел первостепенной задачей сосредоточить свои работы главным образом на территории собственно Чечни как наиболее слабо изученной в историко-археологическом отношении области не только Кавказа, но, пожалуй, и всего Советского Союза.