Утром 1 Мая по гудку рабочие-нефтяники трехтысячной колонной двинулись в город. Но помешали войска. Решили отметить праздник на промыслах. Митинг состоялся на том же месте, где в 1906 году забастовщики вырабатывали требования к нефтепромышленникам.
А в это время по улице Александровской двигалось около десяти тысяч грозненских рабочих, среди которых были и чеченцы, и ингуши, и представители других национальностей. Шли с флагами и лозунгами к Дровяной площади (в настоящее время на ее месте — сквер имени Л. Н. Толстого около Чечено-Ингушского государственного университета). На площади — митинг. Один за другим поднимаются ораторы. Произносится здравица в честь 1 Мая, раздаются возгласы «Долой самодержавие!»
В этой демонстрации приняли участие почти все пролетарии Грозного. 17 мая они предъявили нефтепромышленникам новые требования из 16 пунктов. Часть из них была удовлетворена...
Отгремела революция. В жестоких боях родилась и окрепла Советская власть.
В 1920 году улица Александровская, по которой в 1907 году прошла мощным маршем первомайская демонстрация трудящихся нашего города, была переименована в честь этого знаменательного события в Первомайскую.
В том же году произошло еще одно знаменательное событие, связанное со светлым весенним праздником. В первый же коммунистический субботник, который состоялся 1 Мая, старопромысловцы решили помочь своим соседям, казакам хутора Васильева, провести со Старых промыслов воду, в которой казаки испытывали острую нужду. Работа началась с обеих сторон: от промыслов водопровод вели нефтяники, от хутора трассу рыли его жители. Трудились весело, с песнями. Водопровод был построен.
В память об этом событии хутор Васильев был назван станицей Первомайской.
Рассудила история
Многим грозненцам известно, что проспект Революции — одна из центральных улиц города — в прошлом именовалась Дундуковской. Но мало кто знает, что означает это странное название.
У А. С. Пушкина есть эпиграмма:
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает?
Потому что есть чем сесть.
Кто такой Дундук, имя которого после пушкинской эпиграммы стало нарицательным? Под ним выведен князь М. А. Дундуков-Корсаков. Однако улица Дундуковская, существовавшая в дореволюционном Грозном, была названа не в его честь, а в честь его сына Александра. Но сначала несколько слов об отце.
До 1819 года капитан Преображенского полка был просто Корсаковым. Ни княжеского титула, ни высокого положения в светском обществе и при дворе он в то время не имел. Брак по расчету на «туземной» княжне, происходившей из семьи влиятельных калмыцких князей Дундук-Омбо, принес Корсакову состояние, а взяв фамилию жены, он с высочайшего разрешения получил право носить и княжеский титул.
В Академию наук он также попал не по заслугам. Никаких научных трудов у него не было, и вице-президентом М. А. Дундуков-Корсаков стал благодаря покровительству С. С. Уварова, бывшего в то время президентом высшего научного учреждения России, а потом занявшего кресло министра народного просвещения.
Улица Дундуковская (ныне проспект имени Революции).
В аристократическом обществе новоявленного князя презирали, однако царская администрация осыпала его милостями, назначала на ответственные посты: он был попечителем петербургского учебного округа, возглавлял цензурный комитет. На этом посту допекал А. С. Пушкина глупыми претензиями, требовал, чтобы он представлял свои сочинения не только царю, который, желая «приручить» поэта, предложил быть его «единственным» цензором, но и ему, Дундукову-Корсакову, как председателю цензурного комитета. Александр Сергеевич писал в дневнике: «Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге (о Пугачеве.— А. К.) как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков преследует меня своим цензурным комитетом. Он не соглашается, чтобы я печатал свои сочинения с одного согласия государя. Царь любит, да псарь не любит».
В это время и появилась злая эпиграмма на князя Дундука, ходившая по рукам во множестве списков. Эпиграмма дошла до ушей ее «героя», и князь Дундуков-Корсаков еще больше ожесточился против поэта. Уже после гибели Александра Сергеевича он грубо отчитал редактора «Литературного прибавления» к «Русскому инвалиду» А. А. Краевского, единственного человека в России, который отважился в своей газете напечатать некролог великому поэту. В некрологе с пронзительной болью говорилось: «Солнце русской поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!..» Бурно негодуя, Дундуков-Корсаков выговаривал Краевскому: «К чему эта публикация о Пушкине. Что это за черная рамка вокруг известия о кончине человека не чиновного, не занимающего никакого положения на государственной службе?.. «Пушкин скончался... в средине своего великого поприща». Какое такое поприще?.. Разве Пушкин был полководец, военачальник, министр, государственный муж?.. Писать стишки не значит еще... проходить великое поприще!..»