Грозненский Совет первым на Тереке принял и провел в жизнь постановление о введении восьмичасового рабочего дня, о значительном повышении трудящимся заработной платы, о равной с мужчинами оплате труда женщин, о больнице для рабочих и др. «То, что называется рабочим контролем, поставленным на очередь Октябрьской революцией, — отмечал С. М. Киров, — в Грозном было осуществлено давно».
Одновременно с Советами на Тереке возникли гражданские исполнительные комитеты, взявшие на себя обязанности местных органов Временного правительства. Образовался такой комитет и в Грозном. Грозненские капиталисты и нефтепромышленники попытались было использовать его в борьбе с рабочими, противопоставить Совету. Однако трудящиеся и солдаты гарнизона, увидев кадетский состав этого органа, не захотели с ним считаться.
Стремясь хотя бы несколько усилить свое влияние в городе, гражданский комитет при помощи меньшевиков и эсеров в Совете создал 9 марта (по старому стилю) общий орган управления — «соединительное бюро» Совета и гражданского комитета. Но это не ослабило власти Грозненского Совета. И вскоре председатель гражданского комитета кадет Н. И. Стрижов с горечью вынужден был признать, что «комитет является каким-то справочным бюро и что вся власть сосредоточена в Совете солдатских и рабочих депутатов».
Активно вмешался в политические события в Грозном офицерско-кулацкий казачий исполнительный комитет Кизлярского отдела (Терского войска), который расположился в станице Грозненской, вплотную примыкающей к городу. Для координации с капиталистами общих действий против мощного движения грозненского пролетариата казачьи верхи отрядили в «совет съезда нефтепромышленников» в качестве своего постоянного представителя заместителя председателя казачьего комитета Кизлярского отдела и члена войскового правления Орлушина.
14 марта в Грозном, на треке (ныне парк культуры и отдыха имени С. М. Кирова), состоялся грандиозный съезд чеченского народа, на который съехались около десяти тысяч человек. Работа съезда ограничилась выделением нового высшего органа власти для Чечни — Чеченского народного исполнительного комитета. Местопребыванием его стал город Грозный. Значительное большинство комитета составили представители интеллигенции, именитого духовенства, богатых земледельцев и грозненских купцов-чеченцев. И это объяснимо. Вождь чеченской бедноты Асланбек Шерипов позже отмечал, что «в начале революции группа буржуазной интеллигенции имела безусловное доверие всех горцев... быть может, доверие просто как к горцам, знающим русский язык и русскую письменность». А. Шерипов подчеркивал, что уже по своей классовой природе такая интеллигенция не могла оправдать народного доверия. Сам Асланбек Шерипов в послефевральские дни только начинал свою общественную деятельность. Он в это время был выпускником грозненского реального училища (ныне средняя школа № 2).
«В начале Февральской революции учащиеся реального училища собирались по национальным признакам и устраивали летучие митинги, — писал одноклассник А. Шерипова по реальному училищу А. Мациев. — В классах вывешивались лозунги: «Армения для армян!», «Грузия для грузин!», «Чечня для чеченцев!» и так далее. И вот однажды к нам в класс пришел Асланбек и заявил: «До тех пор, пока мы будем кричать «Армения для армян», «Чечня для чеченцев», у нас не будет ни Армении, ни Чечни. Задача состоит в том, чтобы идти всем вместе, рука об руку».
Приезд В. И. Ленина из эмиграции, его Апрельские тезисы, решения Апрельской конференции партии четко наметили курс на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. Грозненский горком РСДРП отпечатал решения конференции в виде листовок и распространил их по всем заводам. Борьба за массы, подготовка новых большевистских пропагандистов и агитаторов из числа рабочих и солдат — все это вскоре благотворно сказалось на росте большевистской организации. Если в марте в ней насчитывалось всего 200 человек, то в апреле — уже 800.
Но сплотились и противники большевиков. В конце марта и в начале апреля объединившиеся меньшевики, эсеры и дашнаки протащили через Совет резолюцию о доверии буржуазному Временному правительству и фактически одобрили,— конечно, под прикрытием революционной фразеологии — его курс на продолжение империалистической войны. Оставаться после этого на посту председателя Совета Н. А. Анисимов, естественно, не мог.
18 апреля (по старому стилю) в Грозном прошли первомайские торжества. В них участвовали рабочие города и промыслов, солдаты 111-го полка и 250-й Самарской дружины, служащие и учащиеся. С ликованием приветствовали горожане стройные ряды воинских частей, марширующих под громовую «Марсельезу», исполняемую оркестрами, расцвеченные красными знаменами колонны рабочих, с воодушевлением распевавших «Интернационал» и «Варшавянку». Счастливым трудящимся хотелось верить, что царство свободы и справедливости приблизилось, что Временное правительство искренне стремится к миру и лишь по необходимости вынуждено до поры придерживаться «революционной обороны». Поэтому далеко не все из них различали в торжествующем хоре речей ораторов трезвые голоса большевиков. Трудящиеся Грозного еще не знали, что в этот самый радостный для них день министр иностранных дел П. Н. Милюков направил странам Антанты ноту, в которой заявил о решимости русского правительства продолжать империалистическую - войну до победы. Но об этом газеты возвестили лишь два дня спустя — 20 апреля. И тогда праздничные колонны демонстрантов сменились на улицах городов протестующими с лозунгами: «Долой Милюкова!», «Долой войну!», «Вся власть Советам!»